Выпуск тринадцатый. АКАДЕМИЯ В САМАРКАНДЕ

Выпуск тринадцатый. АКАДЕМИЯ В САМАРКАНДЕ

«Поезд с эвакуированной Тимирязевкой, наконец, достиг места назначения – г. Самарканда. Стали устраивать людей и организовывать учебную работу. Началась двухлетняя эпопея работы в эвакуации, полная трудностей, волнений и переживаний, но не лишенная вместе с тем курьезов и веселых событий.

Трудным было, прежде всего, бытовое устройство людей, особенно профессоров и преподавателей с их семьями. Только благодаря исключительному гостеприимству, доброжелательности и высокой гражданской сознательности жителей Самарканда удалось достаточно удовлетворительно решить эту тяжелую  проблему.

Не менее трудным было снабжение прибывших продовольствием. Решая эту задачу, попытались предоставить некоторые льготы наиболее заслуженным людям, прежде всего орденоносцам, которых в те годы было очень немного. Им было разрешено покупать и получать все вне очереди. К сожалению, нашлись слишком «предприимчивые» личности, которые, нацепив на себя различные выставочные медали, стали изображать из себя орденоносцев.

Многое пришлось покупать на базаре втридорога. Вспоминаю рассказ академика Петра Михайловича Жуковского, купившего на базаре вязанку дров, привезенную на ослике. На просьбу отвезти вязанку на дом юноша, тоже расположившийся на спине ослика, ответил утвердительно.
- А знаешь куда везти? – спросил академик, - знаешь мой адрес?
- Знаю адрес, знаю, - ответил юноша, - я студент самаркандского института.

Профессора и преподаватели, подготовившиеся к эвакуации, а таких было очень немного, получив в Самарканде комнату, сразу устроили свой быт. Лица, ожидавшие заблаговременного предупреждения об эвакуации и не успевшие подготовиться к ней за одну ночь, а таких было большинство, особых удобств создать себе не могли и переживали эвакуацию в очень тяжелой обстановке.

Необычайно трудной, по рассказам преподавателей, была и учебная обстановка. Самаркандский сельскохозяйственный институт, с которым объединилась академия, в то время был оборудован очень плохо. Не  было не только современных приборов, но и учебных материалов, которые изготовляются обычно силами самих учебных институтов, как, например, гербарии на кафедре ботаники, коллекции колосьев, метелок и зерен хлебных злаков на кафедре растениеводства и т.д. На лекциях в качестве основного оборудования фигурировали преимущественно классная доска, мел и тряпка. Очень невысоким, как говорили наши профессора, был, к сожалению, и уровень квалификации местного педагогического персонала. Преподаватели охотно посещали лекции тимирязевцев и, по-видимому, с большой пользой для себя.

В это период мы переписывались с академиком Петром Михайловичем Жуковским, моим учителем, информируя взаимно о складывающейся обстановке. Его красноречивые письма являются прекрасной и неповторимой иллюстрацией самаркандского была тимирязевцев. Вот краткие выдержки из его писем.

    Петр Михайлович Жуковский                Николай Михайлович Майсурян

«Немчинов уехал. Он умный и культурный директор. Сейчас у нас княжит Николай Васильевич. Стало тише, студенты уехали на посевную, я не успею дочитать ботанику, а тем более физиологию растений. Временно заведует кафедрой растениеводства Евгений Кузьмич Алексеев, белорусский академик,он же управляет сахарно-свекольной проблемой. Организовано при ТСХА опытное поле по сахарной свекле, где «топчутся» Алексеев, Троицкий, Зыкова…Люди работают, и дух старой Тимирязевки витает над ними. Мы, как артисты погорелого театра, выступаем в дрянных условиях. Превосходные идеи выдвигает наш Дмитрий Николаевич. В простых и сжатых статьях он вскрывает пороки сельского хозяйства Узбекистана и требует введения зерновых в хлопковый оборот.»

                                       ***

« Конечно, я стараюсь здесь работать, и каждый вечер я занят. Но получается холостой ход машины. Нет литературы, нет масштабов, нет лаборатории… Живу я так: встаю в 8 1\2, варю чай, подметаю комнату, мою пол (ежедневно); до 5 часов работаю; потом начинаю готовить обед, который состоит из одного блюда: или вареные макароны с томатной размазней, или манная каша на молоке или жареная картошка с той же кисло-сладкой жижей. Ничего другого я готовить не умею. Суп я не ел очень давно. Повар я, как заяц на барабане. Как-то дал попробовать гостю, он сказал, что в детстве как-то съел кизяки  такого же вкуса. Все деньги трачу на мед и пью много чая с медом, стаканов 10 в день; съедаю всю норму хлеба. И ничего, не жалуюсь, не считаю себя голодным. Хотя, конечно, если бы съел горячий суп или горячих котлет (10 штук!) – то помолодел бы. Но подожду! Лишь бы вышвырнуть фашистскую сволочь, а потом мы с Вами устроим блины и пр.»

                                                            ***

«О чем еще писать? О наших людях? Больше всего я общался с Васей, всегда скромным и добрым (профессор В.В.Вильямс), с Николаем Дмитриевичем Прянишниковым (сыном), таким умным и жизнерадостным. Эйтингены живут далеко, я давно у них не был, они всегда корректны и ходят гигиеническим шагом. Эдельштейн сильно сдал, постарел, у него шесть человек на шее. Шитт живет на помологическом питомнике и бывает в институте редко; носится с культурой чая. Лубяка и Жебрак, два бессмертных, уехали в Казань, на сессию Белорусской Академии Наук, а оттуда в Москву. Викторов с женой, мои соседи, очень милые люди, иногда устраивают вечерок с вином и салатами. Зовут Вильямсов, Якубов и меня. Пудель Якуба превратился в косматого ишака. Он сломал себе лапу. Якуб спал на полу, а Чарли в его постели. Сейчас он плетется на трех ногах. Я предложил купить ему костыли; меня ненавидят Якубы за брезгливость к их блохачу. Черкасов купил на старом базаре шкаф, похожий на элеватор,и проехал на его крыше через весь Самарканд… Очень славный человек доцент Иванович, он наш секретать парбюро, культурный, умный, честный коммунист. Иван Семенович Попов изящен как Ида Рубинштейн, талия у него как игла микроманипулятора – видима только в микроскоп. Чижевский перевязал голову платком еще в декабре, так и ходит. Тугаринов по-прежнему живет на веранде, жену прикрывает матами, как рассаду. Борисенко сдал хорошую докторскую  диссертацию. Кисловский стал королем сфинксов.Савздарг и Трофимович – славные ребята, работают. Троицкий в госэкзаменационной комиссии сидит как контрабас в оркестре – гудит мрачным голосом, но работает добросовестно…»

Книга Н.А. Майсуряна - "Записки декана" в электронном каталоге.

Работы ученых  РГАУ-МСХА имени К.А. Тимирязева (ТСХА)  в годы Великой Отечественной войны ( 1941-1945).

ТИМИРЯЗЕВКА - ФРОНТУ И ТЫЛУ.